МОРСКОЕ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЕ В ЗАПАДНОМ СЕКТОРЕ АРКТИКИ: ПРОБЛЕМЫ И РЕШЕНИЯ

В системе морского природопользования западный сектор Арктики как наиболее хозяйственно освоенный регион многофункционального управления выделен в самостоятельную единицу управления и включает в себя акватории трех морей: Белого, Баренцева и Карского. С точки зрения концепции больших морских экосистем (БМЭ) все три моря представляют собой самостоятельные экосистемные образования, однако лишь два из них - Баренцево и Карское -относятся к классу БМЭ. Внутреннее Белое море характеризуется относительно самостоятельным океанографическим режимом, однако в силу небольшого размера не отвечает критериям БМЭ.
Рассматриваемые моря существенно различаются по своим эколого-географическим характеристикам, причем не только в целом, но и по частям, что исторически обусловило в них развитие региональных видов природопользования. Здесь ведется стратегически важная деятельность (добыча ресурсов, мореплавание, транспортные перевозки, охрана границ и оборона). Объединяющей все три водоема чертой выступают грузовые перевозки по Северному морскому пути (СМП), роль которого возрастает в связи с деятельностью по вовлечению в отечественную и мировую экономику огромных нефтегазовых ресурсов арктического шельфа, п-ова Ямал и Тимано-Печорской низменности. Глобализация мировой экономики ведет также к объективному превращению национальной магистрали СМП в международный Евро-Азиатский трансконтинентальный транспортный коридор, который будет способствовать реализации естественных географических преимуществ России как связующего звена между Европейским Союзом (ЕС) и Азиатско-Тихоокеанским регионом (АТР) - двумя из трех крупнейших экономических образований современного мира. В пользу такого благоприятного «арктического» сценария развития мировой хозяйственной системы выступает широко признаваемая (хотя и недостаточно научно обоснованная с точки зрения необратимости)

Морское природопользование в западном секторе Арктики: проблемы и решения
концепция глобального потепления, которое должно со временем избавить хозяйствующие субъекты разных стран от негативного бремени тяжелых арктических льдов.
Очевидно, что независимо от динамики естественных природных условий уже через 15-20 лет человечество не сможет развиваться без разнообразных богатств Арктики, в первую очередь, топливных, что выдвигает на повестку дня проблему рационализации природопользования в этом специфическом регионе Земли.
В 5-модульной структуре типовой БМЭ два последних модуля охватывают социально -экономические и управленческие аспекты устойчивого развития морских бассейнов. Оба блока взаимосвязаны, а само их выделение отражает изменение взгляда на морское природопользование с потребительского на экосистемно-ориентированное. В основе такого подхода заложена простая мысль: без конструктивного внимания к сохранению устойчивости природной среды и биоты морей невозможно устойчивое социально-экономическое развитие, основанное на использовании ресурсов морских и прибрежных экосистем населением приарктических государств.
Практическая реализация такого сдвига в сознании природопользователей (далеко не завершенного и противоречивого) влечет за собой уточнение самого понятия рационализации морского природопользования в Арктике. Главная задача при таком стратегическом управленческом переходе состоит, прежде всего, в укреплении политической воли государств и частных природопользователей к принятию экосистемно-ориентированных способов
хозяйствования и использованию науки для определения пределов допустимого (в конкретных условиях) уровня вмешательства человека в функционирование арктических экосистем. Это вмешательство, как известно, включает в себя экстракцию компонентов природы (природных ресурсов), эмиссию продуктов антропогенной деятельности в морскую природную среду и отторжение (исключение) естественных участков территорий (акваторий, местообитаний и др.) от (из) природных эколого-географических пространств БМЭ.
Совмещение в единой целевой функции природопользования трех разнородных функциональных элементов (экстракции, эмиссии и оккупации) требует от политиков, администраторов и ученых интегральных анализа и прогноза состояния каждой конкретной БМЭ как объекта природопользования, и адекватных методов управления.
В качестве междисциплинарного комплекса рациональное природопользование и его проблемы занимают ключевое место в системе эколого-географических исследований. Их решение базируется на оценках экологического состояния морских водоемов, анализе процессов антропогенного загрязнения, проведения мониторинга, моделирования и прогнозирования экологической ситуации, но при этом не менее важно рассмотрение социально -экономических вопросов природопользования, выбор эколого-хозяйственных приоритетов и т.д.
В первом выпуске «Вестника Кольского научного центра РАН» отмечалось, что «успех для перехода на экосистемно-ориентированное управление морскими территориями (экорегионами, БМЭ и т.д.) зависит в первую очередь от политической воли власти» [1].
За истекшие годы многое изменилось, в первую очередь в части внимания к Арктике. Достаточно напомнить такие основополагающие документы, как «Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу» (утверждены Президентом РФ 18 сентября 2008 г.) и «Стратегия развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2020 года» (утверждена Президентом РФ 20 февраля 2013 г.) [2, 3]. В этих утвержденных документах сбережение уникальных экологических систем отнесено к перечню первоочередных национальных интересов в Арктике.
В конце первого полугодия 2014 года (29 июня 2014 г.) Президент РФ Владимир Путин подписал перечень поручений по вопросу эффективного и безопасного освоения Арктики. В их числе значится, в частности, п. 3(в): «разработать пилотный проект комплексного управления природопользованием в арктических морях и реализовать его в российской части
Баренцева моря» (отв. Председатель Правительства РФ Д.А. Медведев, а конкретно -Минприроды РФ, Минэкономразвития РФ, Минрегион РФ, Минсельхоз РФ и Минфин РФ).
Из этого следует, что среди четырех главных задач комплексного управления природопользованием [1] первая - политическая воля власти - может считаться выполненной. Остальные три - экосистемные знания, законодательство и управленческие технологии - будут совершенствоваться по мере движения в нужном направлении. Эти предпосылки взаимосвязаны и составляют целый набор сложных проблем.
В рамках законотворческой деятельности в конце июня 2014 г. Минрегион РФ разработал проект Концепции Федерального закона «О морском планировании в Российской Федерации». Однако ликвидация этого министерства в сентябре 2014 г. и объективная сложность проблемы отодвинули сроки завершения этой работы на неопределенное время.
Согласно Морской доктрине РФ, администрирование в области формирования и реализации национальной морской политики заключается, в первую очередь, в перспективном планировании морской деятельности. В соответствии со Стратегией развития морской деятельности Российской Федерации на период до 2030 г., утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации от 8 декабря 2010 г. № 2205-р (далее - Стратегия), одной из стратегических целей развития морской деятельности Российской Федерации обозначен переход к комплексному подходу в планировании развития приморских территорий и прибрежных акваторий конкретных побережий страны путем выделения их в отдельный единый объект государственного управления [4].
Высокий и быстро растущий спрос на морское и прибрежное пространство (оккупация) для таких различных целей, как возобновляемые источники энергии, разведка и добыча нефти и газа, морское судоходство и рыболовство, сохранение экосистемы и биоразнообразия, добыча сырья, туризм, развитие аквакультуры, многочисленные и разнообразные нагрузки на прибрежные ресурсы, требуют комплексного (интегрального) планирования целевого использования морских акваторий для таких видов деятельности.
Комплексное морское природопользование в современном понимании основывается на необходимости и практической возможности решения двух основных задач: 1) обеспечение стратегически сбалансированного взгляда на все виды морской деятельности, при стремлении к реализации концепции устойчивого развития (баланс экономических, экологических и социальных целей); 2) использование экосистемного подхода к регулированию и управлению морской деятельностью путем сохранения у морских экосистем способности устойчиво противостоять антропогенному стрессу и эффективного поддержания таким образом всего набора экосистемных услуг.
До принятия Федерального закона «О морском планировании в Российской Федерации» реализация комплексного морского природопользования невозможна без выполнения общих задач текущего и будущего анализа, т.е. планирования и размежевания сегментов морского трехмерного пространства для достижения конкретных пользовательских целей морского природопользования, которые устанавливаются в ходе и по результатам морского пространственного планирования (МПП) как политического и технологического процесса [1].
В зависимости от рода и вида хозяйственной деятельности, осуществляемой человеком в море, и характера функциональной совместимости этих различных, порой диаметрально противоположных по эффекту антропогенных действий, можно сформулировать главные принципы морского зонирования (районирования).
Любое зонирование обусловлено двумя общими чертами: местоположением
и воздействием, которое оказывает на конкретное место (территорию) вид рассматриваемой деятельности.
Рассмотрение и краткий анализ такого районирования и составило основную задачу данной работы.
Эколого-географические основы морского районирования в Арктике
В большинстве приморских государств зонирование выполняется в акваториях и для акваторий, в которых морехозяйственная деятельность имеет многофункциональный характер, и охрана окружающей среды входит в круг производственных функций как альтернативный вид рационального природопользования. Обобщив мировой опыт создания морских особо охраняемых территорий и их функционирования, исследователи пришли к выводу: вопросы использования и сохранения морской среды неразделимы. Режим морских особо охраняемых территорий должен учитывать необходимость как охраны морской среды (поддержание или восстановление биологического разнообразия), так и ее устойчивого использования.
Зарубежный опыт позволяет сделать три вывода, имеющих большое значение для Российской морской Арктики. Во-первых, нужна объективно существующая «теснота» в пространственном размещении многофункционального морского хозяйства. Без этого не появится острая потребность в упорядочении этой «тесноты». Во-вторых, нужен высокий научный уровень технологического и экологического развития государства, дающий возможность специалистам решать эту проблему наиболее эффективным способом, не мешая рациональному устойчивому развитию. В-третьих, требуется политическая воля лиц, принимающих решения, направлять действия уже названных значимых факторов в нужном направлении. В отсутствии всех трех факторов успех в области МПП, а значит, и зонирования окажется невозможным или имеющим перекос в ту или иную сторону (чрезмерная экономизация или чрезмерная экологизация).
Баренцево и Карское моря как один из ключевых европейских экорегионов требуют соответствующего экосистемно-ориентированного подхода к управлению, что существенно осложняет реализацию комплексного управления не только из-за сложных природных условий и сравнительно многофункциональной региональной морской экономики, но и существенного различия законодательных подходов к реализации методов Норвегии и России при зонировании Баренцева моря и отстаивании суверенных прав России на Севморпуть.
В Стратегии социально-экономического развития Мурманской области сказано, что «в силу особого значения приморских территорий и прибрежных акваторий для развития Мурманской области, специфики социально-экономических взаимодействий, связанной с приморским и приграничным положением, а также усиливающихся конфликтов между отдельными видами морской деятельности и отраслями регионального морехозяйственного комплекса, возможно выделение отдельного морехозяйственного макрорайона, состоящего из побережья Мурманской области» [5]. Его по праву можно назвать полифункциональным и крайне перспективным с точки зрения развития практически всех видов морской деятельности (рис. 1). Но в первую очередь это район сохранения биоразнообразия с приоритетом охраны природы (см. ниже). Важно подчеркнуть, что без долевого участия территорий в управлении прилегающими к своим сухопутным территориям участками прибрежья не только не удастся рационально разрешить аква-территориальные конфликты между Центром и приморскими субъектами РФ, но и правильно расставить финансовые приоритеты ограниченных местных бюджетов при социально-экономическом развитии прилегающих к конкретным субъектам РФ прибрежных зон.
Существует ряд проблем реализации комплексного плана природопользования в российском секторе юрисдикции.
Во-первых, аксиома акваториального планирования - это наличие конфликтов, как внутрисекторальных, так и межсекторальных. Без выявления этих конфликтов план зонирования (часть плана акваториального планирования) не нужен. В российском секторе Баренцева моря после приостановки реализации Штокмановского проекта главный потенциальный межотраслевой конфликт перешел в отложенную стадию потенциально возможного. С уходом на второй план главных противоречий между использованием водных живых ресурсов
и энергетических ресурсов остались внутрисекторальные конфликты, которые являются серьезными основаниями для морского (акваториального) планирования в рыболовстве. Например, не всегда они связаны с делением морского рыболовного пространства на зоны предпочтительного или исключительного использования. Нередко функциональное разделение рыбохозяйственного комплекса не зависит от территориальных предпочтений. Зачастую они экономически и технологически обусловлены, но в любом случае эксплуатация водных биоресурсов сопряжена с экологическими проблемами.
Во-вторых, согласование между двумя близкородственными видами деятельности -эксплуатацией и сохранением задает свои проблемы территориального планирования, являясь одной из существенных его сторон.

Рис. 1. Морехозяйственная деятельность в прибрежье Мурмана:
I - приоритетная зона (прибрежные зоны сохранения биоразнообразия и культивирования биоресурсов); II - рекомендуемые зоны (11а - промышленное рыболовство;
IIb - промышленный лов краба); III - зона особого назначения (Мурманский транспортный и военно-морской узел); IV- зона ведомственных ограничений (запрет рыбного промысла донными тралами в течение всего года); V- фермы аквакультуры; VI - РПУ (рыбопромысловые участки в губах и заливах); VII - действующие ООПТ;
VIII - планируемые ООПТ; IX - линия разграничения морских пространств между Россией и Норвегией. Миграционные пути и нерестилища промысловых рыб: нерестилища, зимний период: 1 - мойва, 2 - полосатая зубатка; летний период: 3 - камбала, 4 - треска,
5 - сельдь. Миграции, зимний период: 6 - мойва, 7 - зубатка, 8 - камбала; летний период:
9 - треска, 10 - пикша, 11 - лососевые
Кратко перечислим эти проблемы: сбор и картирование необходимой информации об океанографических, экологических и биологических факторах и процессах; картирование социальных ландшафтов, то есть связей между морской рыболовной деятельностью
и береговыми базами рыболовства; сбор информации об объектах и субъектах промысла; оценка перспектив (трендов) рыбопромысловой деятельности; определение пространственных и временных требований на новые виды рыбохозяйственной деятельности; определение возможных будущих альтернатив планируемой деятельности; выбор предпочтительных пространственных сценариев будущего использования водных биоресурсов (ВБР); определение доли охраняемых и эксплуатируемых пространств; инвентаризация возможных технологических и экологических мер эксплуатации ВБР и их консервация; разработка объединенной схемы пространственного зонирования использования ВБР в зависимости от рода, вида, размерно -возрастных стадий и других факторов биоразнообразия; согласование российских и международных правил использования ВБР, определение границ экосистемного описания и промысловой значимости ВБР; выявление противоречий между экосистемно-ориентированным управлением (международные аспекты) и суверенным законодательством в области управления ВБР [6].
С учетом изложенных принципов и многофункциональной экономики в Баренцевом и Карском морях предложено следующее районирование этого бассейна, основанное на экологической совместимости различных сегментов морского пространства (рис. 2).
Рис. 2. Зональная структура Баренцево-Карского бассейна по степени совместимости направлений хозяйственной и природоохранной деятельности

С точки зрения консервативного (резерватного) типа природопользования область вдоль южной (материковой) части Баренцева и Карского морей в зоне пограничного эффекта «суша -море», а также в районе арктических архипелагов отнесена к зоне недопустимого совмещения хозяйственной и природоохранной деятельности. Это означает приоритетное сохранение биоразнообразия рыб, птиц и морских млекопитающих (оранжевый цвет), где в пределах ООПТ законодательно запрещена любая производственная деятельность. В пределах указанной области возможны разрывы, например, особая зона транспортного и военного функционирования. Но в главном - эта область несет природоохранные функции. К ней примыкает зона нежелательного совмещения (желтый цвет) биоресурсной и минеральноресурсных видов
деятельности (промышленное рыболовство и освоение шельфовых запасов нефти и газа). Если сравнить рисунки 2 и 3, где показано территориальное распределение различных видов морехозяйственной деятельности, то можно видеть, что взаимодействие этих двух видов природопользования в некоторых прибрежных регионах рыбохозяйственного Баренцева моря выражено более ярко, чем в Карском, в южной части которого практически полностью отсутствует промышленное рыболовство. Они отнесены к ограниченно допустимому виду совместимости природопользования (зеленый цвет). И, наконец, допустимая морская хозяйственная деятельность возможна в северных частях обоих морей за исключением вышеуказанных районов (зон). Такое разделение акватории Баренцево-Карского региона носит предварительный характер, но опирается на сегодняшние реалии.
Обязательным условием совместимости всех видов морехозяйственной деятельности должна служить процедура проектных оценок воздействия на окружающую среду (ОВОС), а на этапе последующего развития конфликтных видов природопользования в регионе - процедура стратегической (региональной) экологической оценки. Особенно географически наглядно различные варианты степени допустимости морского природопользования показаны на рис. 3.

Рис. 3. Морехозяйственная деятельность в Баренцево-Карском регионе: промышленное рыболовство в течение: 1 - двух месяцев в году, 2 - 4 мес/год; 3 - 6 мес/год;
4 - 8 мес/год; 5 - 10 мес/году; 6 - 12 мес/год; 7 - промышленный лов краба, 8 - районы разведки и разработки шельфовых углеводородов, 9 - зона особого назначения (Мурманский транспортный и военно-морской узел), 10 - зоны межведомственных конфликтов,
11 - запрет рыбного промысла в течение всего года, 12 - сезонное ограничение рыбного промысла, 13 - действующие ООПТ, 14 - нефтяная структура « Университетская»,
15 - судоходные трассы, 16 - линия разграничения морских пространств между Россией и Норвегией, 17 - максимальный ледяной покров в 2014 г. (март), 18 - минимальный ледяной
покров в 2014 г. (сентябрь)
Планирование морской хозяйственной деятельности в Баренцево-Карском регионе исключительно сложно в силу разных объективных и субъективных причин. Многолетний опыт работы ММБИ по этим направлениям позволяет выделить на примере Баренцева-Карского региона следующие актуальные проблемы и пути их решения:
• в области эмиссии (загрязнение среды и биоты): реализация максимально безопасных технологий строительства и эксплуатации объектов нефтегазовой инфраструктуры; организация и поддержание в рабочем состоянии системы ликвидации аварийных разливов нефтяных углеводородов на скважинах, при танкерных перевозках и портовых погрузочно-разгрузочных операциях (особенно, в ледовых условиях); развитие технологий биологической очистки загрязненных акваторий и участков берегов; проведение масштабного (регионального) и локального экологического мониторинга с применением судов, буев и спутников; совершенствование методов экологической оценки последствий острого и хронического химического загрязнения ценных компонентов морских экосистем; создание корректной межведомственной методики оценки экологического ущерба экосистемам от загрязнения; реализация системы мер по минимизации выноса загрязняющих веществ в море речными водами; международное регулирование объемов атмосферных выбросов и дальних переносов поллютантов течениями;
• в области оккупации (территориальные конфликты): функциональное зонирование
морских акваторий и берегов по видам природопользования; расширение сети морских охраняемых территорий (консервация сегментов дикой природы); развитие и внедрение методов интегрированного управления экосистемными ресурсами; внедрение планов управления ресурсами в среднесрочные и долгосрочные стратегии социально-экономического развития приморских субъектов Федерации и федеральных округов, разработка государственной стратегии морской деятельности Российской Федерации.
• в области экстракции (изъятие ресурсов, в первую очередь, биологических): совершенствование нормативно-правовой базы рыболовства, особенно в части прибрежного промысла; развитие методов экологической оценки общего допустимого улова (по объему и видовому составу изъятия); недопущение вылова молоди рыб; ограничение механического воздействия на донные биоценозы; расширение добычи нетрадиционных биоресурсов (выравнивание экосистемной нагрузки); разработка методов экологической оценки последствий конкуренции аборигенных и чужеродных видов биоты; реализация мер системного контроля ненормативных изъятий биоресурсов; проведение мониторинга здоровья экосистемы на основе индикаторов; развитие искусственного воспроизводства морских биоресурсов.
Заключение
Рост интегральной напряженности в арктическом морском природопользовании вытекает из конфликтов меж- и внутриведомственных интересов, порождает противоречия в использовании ресурсной базы (биоресурсов, ископаемых ресурсов и территориальных географических ресурсов). Высокая концентрация морских природопользователей и неразрешённость "приоритетов" для разных видов природопользования генерирует на определенных участках акватории повышенный риск нанесения ущерба не только природной среде - риск интегрального воздействия, но и материального ущерба всем природопользователям, оперирующим на данной акватории.
Большинство потенциально конфликтных видов природопользования априори заданы самой природой. Однако уровень научного понимания проблемы в рамках концепции больших морских экосистем позволяет самим природопользователям делать выбор, где, каким способом и какими технологическими приемами добиваться эколого-экономических целей.
Все эти проблемы различаются разномасштабной изменчивостью, подвержены объективным и субъективным рискам (от климатических до политических). В процессе их идентификации очень важно выделить постоянную и переменную составляющие. С общим
усложнением социогеосистем важность своевременного определения стратегических и тактических приоритетов в арктическом природопользовании будет только нарастать, что делает проблему рационального природопользования чрезвычайно значимой.
С позиций устойчивого развития важен следующий тезис: все виды современного природопользования должны считаться равноправными. Об этом свидетельствует современная оценка экосистемных услуг, то есть выгод, которые люди получают от сохранности экосистем. Эти выгоды представляют собой обеспечивающие, регулирующие и культурные услуги, которые прямо или косвенно влияют на эффективность деятельности людей [7]. Особенно наглядно они проявляются в сегодняшних приемах морского территориального планирования, где выбор оптимального вида хозяйственной деятельности позволяет найти "свое место" каждому из видов природопользования - будь то добыча минеральных, биологических ресурсов или многоцелевое резервирование таких природных объектов, как арктические архипелаги и отдельные острова.
В изданной ещё в 1988 г. монографии «География океана: Теория, практика, проблемы» под редакцией А.П. Алхименко и С.Б. Слевича глава 1 была посвящена исключительно океаническому природопользованию [8]. Ее авторами отмечено, что «... для концепции экологизации общественного производства - фактически концепции будущего - должны быть характерны сбалансированные составные части природо-пользования: потребление, охрана и воспроизводство ресурсов в соответствии с равной зависимостью всех их для благосостояния человека в условиях сохранения природы». В соответствии с этой концепцией необходимо добиваться оптимизации взаимодействия человека и природы, сотворчества с природой, сохранения динамического биосоциального равновесия.
Учитывая важную роль морских прибрежных акваторий для социально-экономического развития приморских регионов, следует признать целесообразным распространение обозначенного Конституцией РФ права совместного ведения РФ и субъектами РФ на природопользование, охрану окружающей среды и обеспечение экологической безопасности, ООПТ, охрану памятников истории и культуры.
Для реализации этого шага законодательным (представительным) органам приморских субъектов РФ целесообразно инициировать дополнение статьи 72 Конституции РФ соответствующим подпунктом, используя свое право вносить предложения о поправках и пересмотре положений Конституции РФ (ст. 134).
Кроме того, важно использовать потенциал морских советов приморских субъектов РФ, сформированных в прошлые годы, и активизировать их работу в процессе перехода к комплексному планированию развития приморских территорий и прибрежных акваторий конкретных побережий страны [9].
Таким образом, конкретная работа по проблеме арктического морского природопользования (концепция будущего!) шаг за шагом становится практической реальностью.
Г.Г. Матишов, В.В. Денисов, А.П. Жичкин
Мурманский морской биологический институт КНЦ РАН