Динамика вылова трески

Северо-восточная арктическая треска
(Gadus morhua) относится к одной из самых многочисленных популяций дан-
ного вида в Северной Атлантике. Это важнейший и наиболее ценный про-
мысловый объект Баренцева моря и сопредельных вод.
Треска является одним из конечных хищников морской пищевой цепи.
Кроме того, этот вид – хороший индикатор состояния промысловой эко-
системы всего водоема. Будучи стайным видом, треска образует плотные
скопления как в придонном, так и в других слоях водной толщи, следуя
за косяками мелких пелагических рыб (мойвы, сельди, сайки), которые
являются ее основной пищей (Доклад …, 2006; Пономаренко и др., 1996;
Треска..., 1996).
С 1946 по 2010 г. общая добыча трески в Баренцевом море и сопредель-
ных водах составила 42,3 млн т. В целом по региону колебания годовых
уловов трески по сравнению с другими рыбами были относительно не-
велики даже при значительных изменениях запасов. Колебания годовых
уловов находились в пределах 212–1343 тыс. т (рис. 15).

Наибольшая за период исследования величина промыслового запаса
трески (с трехлетнего возраста) была зафиксирована в 1946 г. – 4,2 млн т.
С увеличением к середине 1950-х гг. ее общей годовой добычи почти вдвое
запасы снизились до 2,2–2,5 млн т (1957–1958 гг.). Кроме того, после
начала 1950-х гг. пресс промысла был перенесен на молодые возрастные
классы (Алексеев, 1986).

Резкое снижение запасов отмечалось в 1963–1965 гг., что, возможно,
связано с отрицательными аномалиями температуры воды в 1960-е гг.
(Терещенко, 1999). До середины 1950-х гг. при положительных температур-
ных аномалиях промысловый запас трески были не ниже 2,5 млн т. Общая
добыча трески в регионе в середине 1960-х гг. снизилась до 0,44–
0,5 млн т.
В период с 1966 до 1977 г. запас трески составляли в среднем 2,26 млн т.
Общий вылов в регионе колебался в этот период в пределах 0,48–
1,2 млн т в год.
Следующее резкое снижение запаса трески происходило в 1978–1983 гг.
Общие уловы в регионе снизились при этом с 0,7 до 0,29 млн т. Столь
резкое падение запаса и уловов невозможно объяснить только климатиче-
скими причинами – наблюдавшимися в конце 1970-х – начале 1980-х гг.
отрицательными аномалиями среднегодовой температуры воды. Большую
роль здесь сыграло неблагоприятное состояние кормовой базы трески –
снижение примерно вдвое биомассы баренцевоморской мойвы. Запасы
атлантическо-скандинавской сельди также были в этот период на очень
низком уровне. В конце 1970-х гг. промысловая смертность трески стала
в два-три раза выше оптимального изъятия, что привело к перелову и сни-
жению воспроизводительной способности стада, о чем свидетельствовало
появление подряд (с 1976 по 1981 г.) шести бедных поколений (Алексеев,
1986).
К сожалению, меры по сохранению запаса в период его резкого сниже-
ния были недостаточны. Так, в 1982 г. общий вылов трески составил
половину ее промыслового запаса. При крайне низком промысловом
запасе, не достигавшем в конце 1980-х гг. 1 млн т, фиксировался вылов
до 435 тыс. т. Десятилетний период 1980–1989 гг. характеризовался па-
дением не только промыслового, но в еще большей степени нерестового
запаса трески. В отдельные годы этого периода добыча превышала вели-
чину нерестового запаса в два-четыре раза и более. Очевидно, преобла-
дал вылов неполовозрелых рыб (Борисов и др., 2001; ICES, 2010а, 2011а).
В течение этого десятилетия изменились и способы промысла трески:
уменьшилась доля вылова донными тралами и соответственно увели-
чилась доля вылова пассивными орудиями лова – сетями, датскими
неводами и крючковыми снастями. В 1967–1980 гг. на траловую добычу
приходилось около 76%, на другие способы лова – 24%. В 1981–1992 гг.
траловая добыча уменьшилась до 66%, а вылов пассивными орудиями
вырос на 10% и составил 34% (Anon, 1994a, 1994b).
В итоге в течение всего периода с конца 1970-х гг. до конца столетия состоя-
ние запаса трески оценивалось как депрессивное. Лишь в 1992–1994 гг.
отмечалось некоторое увеличение ее промыслового запаса (до 2–2,4 млн т),
возможно, в связи с кратковременной вспышкой биомассы мойвы в начале
1990-х гг. и появлением нескольких богатых поколений трески в эти годы.
Объемы вылова в 1994–1995 гг. опять были увеличены до 740 тыс. т, хотя
климатический тренд и динамика численности кормовых объектов уже
показывали общее ухудшение ситуации. В результате к началу XXI века
объемы вылова снова снизились до 414,1 тыс. т, хотя и такой уровень экс-
плуатации популяции атлантической трески по-прежнему был выше
допустимого (Борисов и др., 2001; Карамушко, 2005; Шлейник, 1996; ICES,
2010а, 2011а).
Необходимо отметить явно выраженное несоответствие промысловых
мощностей запасам трески. По официальным данным, только с 1994
по 2000 г. среднегодовое количество отечественных судов на промыс-
ле трески увеличилось почти в 2 раза (с 96 до 170) при одновременном
снижении промыслового запаса почти на 49% (с 2,1 до 1,1 млн т). Не-
смотря на явную диспропорцию между ростом промысловых усилий и
динамикой промыслового запаса трески, количество средних судов на
Северном бассейне продолжает непрерывно увеличиваться. Например,
на промысле трески число только наименее производительных судов
типа СРТМК (средний рыболовный траулер морозильный кормового
траления) в первое десятилетие XXI века выросло с 45 до 123. Кроме
того, промысловые суда Северного бассейна, работающие на облове
донных рыб в Баренцевом море, пополнились большим числом раз-
нотипных траулеров иностранной постройки. В результате в 2000 г.
отечественная квота по треске была поделена почти на 300 траулеров,
то есть национальная квота была «размазана» в среднем по 550 т на
судно (менее 30% их производственной мощности) (Шевченко, 2009;
ICES, 2011а).
В последнее десятилетие наблюдается рост биомассы общего и нересто-
вого запаса северо-восточной арктической трески. По состоянию на
2010 г. их величины равны 2,6 и 1,1 млн т соответственно.
Нормальной следует считать среднюю годовую величину запаса за пери-
од с 1946 до конца 1970-х гг., равную 2,4–2,6 млн т. Среднегодовой вылов
за это время без учета норвежской прибрежной трески в среднем –
795,4 тыс. т, что составляет около 31% средней величины промыслового
запаса. Если исключить годы, в которые фактическая добыча северо-
восточной арктической трески превышала допустимые величины, дости-
гая 42–49% промыслового запаса, то средняя годовая добыча в 1946–
1979 гг. при более или менее нормальном состоянии запасов составит
26% запаса (Борисов и др., 2001; ICES, 2011).